Дед Григорьев, Алексей Анесифорович, с первого этажа, играл в городском духовом оркестре на огромных размеров трубе. Кажется, ее название иликон. Еще он в доме пионеров вел кружок струнных инструментов. Несколько лет назад его бывшая ученица написала книгу о возрождении домры в вятской провинции и той роли, которую в этом сыграл Алексей Анесифорович. Его сосед дядя Сережа, Сергей Федорович Калинин, тоже играл в духовом оркестре на трубе размером поменьше – баритоне. Другой сосед по коммуналке и отец моей лучшей подружки Тани – дядя Павел, Павел Терентьевич Татаринов, руководил этим самым городским духовым оркестром. У него на стене тоже висела отливающая позолотой труба баритон, привезенная им в качестве трофея из Германии.

Все барышни в доме, возрастом лет на 10-15 старше меня, обязательно оканчивали музыкальную школу: Неля Патрушева замечательно играла на аккордеоне, все остальные, в том числе и моя старшая сестра Луиза, на пианино. Аля Калинина преподавала в нашей музыкальной школе. Здесь же класс баяна вел Володя Ларьков, приехавший в Котельнич по распределению. Они с Алей поженились, но, как мне подсказывают мои детские воспоминания, этот брак поначалу не приветствовали родители невесты, и игнорировали родители жениха. Но влюбленным это не помеха, а новоявленный сосед не только сумел очень скоро расположить к себе тещу с тестем, но и все в нашем доме относились к нему с огромной симпатией. Вот такой человек: мгновенно располагал к себе, не кичился, не зазнавался. Но красавицей женой гордился. Как-то Аля проплывала мимо скамейки у крыльца, где летним вечерком, по обычаю, расположились и взрослые, и мы, мелкота. Володя театрально вскинул руку в сторону жены и пропел: «Кто может сравниться с Матильдой моей». Моя мама ему ответила: «Да вряд ли кто сможет». Годами позднее в случайном разговоре наш учитель физкультуры Геннадий Иванович Созинов, учившийся с сестрами Калиниными в одной пятнадцатой школе, заметил, что это были первые школьные красавицы, да к тому же умницы. Особенно Аля, закончившая 10 классов с серебряной медалью. Прозвище ей завистницы дали «ЧГ». Не стану расшифровывать, только помню свое изумление и недоумение: ну любят же некоторые, если сами рожей не вышли и умом бог не наградил, уже с юности другого как-то унизить, испачкать. Представляю, что с такими желчными особами происходит к старости.

В моем школьном детстве Ларьковы оказались едва ли не самыми главными людьми. Когда Володя поступил в консерваторию в Свердловске, лето оказалось у него свободным. Собирались во дворе. На его заднике, перед грядками, он соорудил для нас подобие небольшой детской площадки с баскетбольным кольцом, скамейкой и столом, мачтой для подъема флага. Флаг обязательно поднимали каждое утро и опускали вечером. Еще он пристрастил нас к фотографии, научил проявлять пленки. Ближе к вечеру выносил на улицу баян, пытаясь привить мне любовь к этому инструменту. Успехи игры на баяне оказались у меня более чем скромными. Зато преуспела в другом. Володя научил меня свистеть в два пальца. «Наука» далась не сразу, но навыки сохранились по сей день. Да и пригодились. В деревне, например, слинявший в самоволку пес Джим обязательно возвращается на мой свист. А с каким восторгом смотрит на меня внучка, когда я ей демонстрирую ларьковскую выучку! «Бабушка, научи!» - Пытаюсь, но пока не получается. У меня ж наставник был как-никак с консерваторским образованием.

В зимние месяцы, когда Володя уезжал на учебу, свое время на нас с подругой Таней Татариновой тратила Аля. Она давала нам уроки игры на фортепьяно. Совершенно бесплатно. А подругу еще и подкармливала, потому что семья у той была большая, не очень зажиточная. Помню мое изумление, когда Аля поставила перед Танькой сковороду с глазуньей из шести яиц и та их умяла без промедления. В Володины зимние каникулы они с Алей строили для нас ледяную горку. Мы не могли дождаться окончания уроков, чтобы покататься по нашей замечательной ледянке с крутым поворотом.

После окончания Володей консерватории семья Ларьковых с шестилетним сыном уехала в Липецк. Здесь Володе, если не ошибаюсь, предложили место дирижера оркестра в драмтеатре.

…Прошло время. В то лето у нас сложилась довольно пестрая и большая компания. Вместе бегали на танцы, ходили на пляж, бренчали на гитарах, гоняли на мотоциклах – у ребят были модные в то время чешские «явы». В общем, дружили. И вздумалось нам устроить концерт для тружеников села. Выбрали Шалеевщину. Здесь как раз открыли новый кирпичный клуб. Подготовку вели Витька Веселов и Ольга Головина, оба уже работали в музыкальной школе. Не помню, по какой причине, но в тот вечер они не смогли поехать с нами. Концерт срывался. И вдруг - идея! Ведь Володя гостит у тещи, Лидии Викторовны Калининой. Значит, можно его попросить обеспечить нашим солистам аккомпанемент. И он с нами поехал! Мы с двумя Витьками – Гущиным и Хитриным певческими талантами не отличались, поэтому во время концерта сидели в переполненном зрительном зале. Принимали на «ура». Ребятки старались. Вот с гитарами вышли на сцену Коля Козлов, Валерка Репин и кто-то еще с зажигательной и любимой нами песней: «От зари, до зари, от темна, до темна о любви говори, пой, гитарная струна!» Был полный фурор. Володя, конечно, удивил. В момент настраивал свой дорогущий баян под голос очередного солиста. При этом никаких понтов в общении. Хотя ведь даже по статусу ему, дирижеру профессионального оркестра – и вдруг аккомпанировать каким-то чокнутым на сельской сцене - это же смешно, но он к нашей затее отнесся вполне одобрительно. Последний раз мы с Алей и Володей виделись при печальных обстоятельствах больше 20 лет назад на похоронах Лидии Викторовны Калининой. Кстати, он нередко в шутку любил себя называть «тещиным воспитанником». Наверно, так и было.

Татьяна Вылегжанина.